Какой юмор предпочитают бойцы ВСУ
Одна из самых популярных украинских стендап-комиков Лера Мандзюк сейчас гастролирует по Европе, выступая перед нашими беженцами. Эксклюзивно для Vesti.ua она рассказала, как проходили ее концерты перед эмигрантами и военнослужащими. А также, какой юмор лучше заходит нашим солдатам, и объяснила, почему она не хочет шутить о Путине.
– Вы сейчас ездите с сольными концертами по Европе – кто их посещает?
– В основном это наши эмигранты и беженцы. Я выступаю перед ними с новой программой, в которой я шучу на актуальные темы – о людях, которых коснулась война. И общаюсь с ними во время выступления, что у них и как они.
– Как они реагируют на юмор, ведь на пятый месяц войны многие люди неоднозначно относятся к вопросу, можно ли вообще сейчас шутить, да еще и на тему войны?
– Люди, которые считают, что сейчас нельзя об этом шутить, и говорят, что сейчас это не ко времени, на мои стендапы не ходят. Они вообще, в целом, не очень любят юмор и не посещают такие мероприятия. Скажите мне, а когда, если не сейчас, об этом шутить? Когда лечить рану, если не в тот момент, когда она болит? Каким образом поднимать дух людям? Я понимаю, что сейчас у некоторых людей, живущих в Украине, есть неприязнь к тем, кто выехал, поскольку они в безопасности. Но чувство вины, печаль, горе и жалость никто не отменял. Здесь люди все также чувствуют. Им грустно, хочется немного развеяться и посмеяться над всем этим.
– У вас в этом концерте есть шутки о Путине, и над чем больше всего люди сейчас смеются?
– Все зависит от аудитории – люди есть разные, и их взгляды и вкусы отличаются. Также есть и разные комики. К счастью, на данный момент в Украине есть много разных комиков, и каждый выбирает свою дорожку. Есть те, кто шутит исключительно о новостях, кто-то яро ненавидит русню и желает им смерти в шуточной форме. Я, например, шучу о чувствах людей, быте и эмиграции, о том, как люди перешли с одного языка на другой, о том, как собирались в первые дни войны, и о чем-то семейном. Мне не нравится говорить о Путине в личном общении. Поэтому и шутки я о нем не пишу. Я не хочу о нем говорить и думать вообще. Но есть те, кому это нравится, и, соответственно, есть аудитория, которая приходит это послушать. У меня более спокойный и добрый юмор, насколько это сейчас возможно.
– Вы планируете снять на видео этот концерт и выложить в YouTube?
– Было бы неплохо, потому что эта тема сейчас актуальна, и больше людей смогли бы увидеть этот концерт. Но я не гонюсь за этим. Я просто приезжая. Иногда, когда я вижу перед собой людей, у меня появляется такое чувство, здесь, за границей, что я к ним в гости пришла. Они рады мне не потому, что я приехала к ним шутки шутить, а самому факту моего приезда к ним. Мне это приносит больше удовольствия и пользы, как комику. Возможно, я еще немного повыступаю и захочу снять этот концерт, но цели такой я не ставлю.
– За это время вам приходилось выступать перед бойцами. Какие шутки больше нравятся им?
– Да, несколько раз меня приглашали, и я приезжала. Мне не очень нравится делить людей на виды, потому что стараюсь не сортировать юмор – этим рассказывать одно, а тем другое. Но воины действительно немного отличаются от остальной публики. Они как бы смеются громче. И больше всего они смеются не над простыми вещами, а чуть-чуть более грубыми и черными шутками. Я как раз люблю черный юмор. Обычным, гражданским людям такие шутки могут резать слух, и они думают, как вообще такое можно говорить. То солдаты как будто смакуют это. Такие шутки лучше всего запоминаются, и они потом, когда общаются между собой, именно их и вспоминают.
– После концерта вы с ними еще общаетесь, и о чем они спрашивают, может, даже что-то дарят?
– Общение, конечно, есть, но нет такого, что они от артиста хотят услышать после концерта что-то особенное. Они хотят просто насладиться моментом, потому что очень ценят его. Им точно не хочется, чтобы их жалели, говорили о грустном или жаловались им. Бойцам хочется видеть энтузиазм и слышать, что все будет хорошо, и победа близка. Когда спускаешься к ним со сцены, понимаешь, что они очень простые и обычные ребята. Кому-то хочется сфотографироваться, кому-то пожать руку и поблагодарить. Делают комплименты, а кто-то сбегал в лес и нарвал мне цветов. Один раз попросили оставить им автограф на флаге. Это очень приятная и искренняя публика.
– В начале войны вы ждали от кого-то из российских стендаперов слов поддержки?
– Верите вы или нет, но я вообще от них ничего не ждала. Все артисты шоу-бизнеса кинулись в Instagram с просьбой, чтобы они что-нибудь сказали о войне. Я в эту идею не верила изначально. Не могу объяснить почему. Но я вообще на них не надеялась. Мне кажется, что это очевидно, что и как у них происходит. Зная это, нелепо от них чего-то ждать. Я вообще ни разу ни о чем их не попросила и ничего по этому поводу не написала. Наверное, из-за того, что у меня не было никаких ожиданий, я не была ими разочарована. Конечно же, я потеряла часть комеди, потому что перестала всех их смотреть.
– Сейчас есть волна интереса Европы ко всему украинскому. Вы не думали о том, что этим можно воспользоваться и попробовать занять место на европейской стендап-сцене?
– Меня и раньше не сильно интересовала популяризация себя как стендап-комика за границей. А сейчас тем более, потому что я понимаю, что в данный момент больше нужна украинцам, которым необходимо посмеяться. Я бы хотела быть таким комиком, чьи шутки настолько смешные и качественные, что их переводят на другие языки мира. Поэтому и о переходе на английский язык я не думала.
– Где вас застала война?
– Когда все началось, я была в Мукачево. И как раз 24 февраля я должна была возвращаться в Киев. Но так сложилось, что не получилось. Поэтому я там и осталась.
– Было ли желание не просто выехать с концертами за границу, а воспользоваться возможностью и остаться там, и почему вы не выбрали этот вариант?
– Это было не желание, а мысли. Я совру, если скажу, что не думала об отъезде за границу. Конечно, были моменты, когда было страшно, и люди массово выезжали. Но обстоятельства сложились сами собой, и я никуда не уехала. Возможно, осталась еще и потому, что в Закарпатье более-менее безопасно. Мысли об отъезде я откладывала и откладывала, так и осталась.
– В направлении Мукачево, в Закарпатье уехало много украинцев. Что изменилось у вас с того момента, какая атмосфера в городе?
– В Мукачево очень заметно увеличилось количество людей, а в первые дни вообще машинам негде было проехать. Люди останавливали свои авто и спали прямо в них, на заправках. Но когда видела, что в город приехали новые люди, я радовалась за них, что они вообще доехали и в относительной безопасности. Раньше Мукачево был таким городом, что выходишь погулять в выходной, проходишь километр и тебе надоедает здороваться, потому что всех знаешь. А с начала войны выходишь на улицу и понимаешь, что никого из встретившихся ты не знаешь. Детей в городе стало гораздо больше. Сейчас, правда, уже меньше, потому что люди начали либо возвращаться, либо смогли уехать за границу. Жилье стало дороже, а вот изменения цен на продукты я не заметила.
